Философия абсурда Альберта Камю. Философия абсурда А
Философские этические теории имеют богатую историю, которая уходит корнями к философской максиме Сократа : “Познай самого себя”. Все религиозные учения являются, прежде всего, этическими учениями, так как решают вопрос о смысле человеческого бытия. Этот вопрос в той или иной форме ставится и в работах западноевропейских философов-экзистенциалистов. Анализируя философские этические теории, мы познаем народ, который является их носителем.
Целью настоящего доклада является попытка анализа философской системы Альбера Камю
, представленной в его работе: философском эссе “Миф о Сизифе”, с позиций теории этногенеза Льва Николаевича Гумилева.
Эта работа выбрана не случайно, ибо является первой философской работой знаменитого французского писателя и мыслителя. Она была написана совсем еще молодым человеком, недостигшим тридцатилетнего возраста. Поэтому на нее еще не наложил отпечаток последующий богатый социально-политический опыт автора. В ней в наиболее рафинированном виде представлены мироощущенческие истоки западноевропейского экзистенциализма, чему в немалой степени способствовал писательский талант Альбера Камю.
1.
Ощущение абсурда — исток философских изысканий А.Камю
Знаменательна фраза, которой открывается “Миф о Сизифе”: “ На нижеследующих страницах речь пойдет о чувстве абсурда, обнаруживаемом в наш век повсюду, — о чувстве, а не о философии абсурда, собственно говоря, нашему времени неизвестной”.
Действительно, это произведение порождено чувством, владеющим в наше время многими представителями европейской интеллигенции, чувством разлада между окружающим миром и человеческим разумом, “разлада между человеком и его жизнью”. Но Камю явно скромничает, говоря о том, что его эссе не посвящено философии, проистекающей из этого чувства. Легкая и вместе с тем емкая форма философского эссе позволяет передать не только оттенки чувств и настроений, но и изложить логически связную систему взглядов, хотя, быть может, и не до конца выдержанную в строгих канонах философских категорий. Но таковы особенности жанра эссе.
Глубина чувства абсурда заставляет Камю с первых страниц поставить вопрос о смысле человеческого существования в самой категорической форме: “Есть одна лишь по-настоящему серьезная проблема – проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями – второстепенно”. В этой постановке Камю понимает самоубийство не как социальный феномен, не как результат болезненной рефлексии, а как выход из философского осознания ничтожности человеческого существования. Таким образом, речь идет не о психофизиологической или социальной патологии, а о радикальном разрешении философской проблемы смысла человеческого существования на индивидуальном уровне.
Из чего складывается ощущение абсурдности существования у благополучного нормального человека, современника Камю? С мастерством, присущим талантливому художнику, Камю описывает истоки этого чувства: “Родословная абсурдного мира восходит к нищенскому рождению. Ответ “ни о чем” на вопрос, о чем мы думаем, в некоторых ситуациях есть притворство…. Но если ответ искренен, если он передает то состояние души, когда пустота становится красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий и сердце впустую ищет утерянное звено, то здесь как будто проступает первый знак абсурдности. Бывает, что привычные декорации рушатся. Подъем, трамвай четыре часа в конторе или на заводе, обед, трамвай, четыре часа работы, ужин, сон; понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, все в том же ритме – вот путь, по которому легко пройти день за днем. Но однажды встает вопрос “зачем?”. Все начинается с окрашенной недоумением скуки. “ Начинается” – вот что важно. Скука является результатом машинальной жизни, но она приводит в движение сознание. Скука пробуждает его и провоцирует дальнейшее, либо бессознательное возвращение в привычную колею, либо окончательное пробуждение. А за пробуждением рано или поздно идут следствия: либо самоубийство, либо восстановление хода жизни”.
“Элементарность и определенность происходящего составляют, — по мнению Камю, — содержание абсурдного чувства”. Это чувство усиливается перед лицом смерти: ”Изо дня в день нас несет время безотрадной жизни, но наступает момент, когда приходится взваливать ее груз на собственные плечи. Мы живем будущим: “завтра”, “позже”, “когда у тебя будет положение”, “с возрастом ты поймешь”. Восхитительна эта последовательность – ведь, в конце концов, наступает смерть…. В мертвенном свете рока становится очевидной бесполезность всех наших усилий”.
Чувство абсурда становится в философии Камю истоком абсурда, как исходного онтологического понятия в его философской системе, хотя об онтологии абсурда автор нигде не говорит прямо. Проследим, как приходит Камю к понятию абсурда.
2. От ощущения абсурдности к абсурду
Обращаясь к вопросу познания окружающего мира, Камю со страстной горечью констатирует его непознаваемость. Но его вывод – это не классический агностицизм идеализма. Его вывод, преломленный через призму эмоционального желания живущего с чувством абсурда индивида понять “самого себя”, носит очень “очеловеченный” характер. Камю сразу отмечает два “порочных круга”, в которые попадает человеческий разум в попытке познать себя. Первый круг порождается противоречиями рефлектирующего мышления, известными со времен Аристотеля.
Эти противоречия возникают, когда система, пользуясь аппаратом двузначной классической логики, пытается определить саму себя. Простейшим примером такого противоречия является высказывание: ”Все мои утверждения ложны”, которое приводит к логической неопределенности или самопротиворечивости. Для рефлектирующего экзистенциального разума подобные логические противоречия становятся еще одним кошмаром, усугубляющим чувство абсурда. Камю пишет: ”Этот порочный круг является лишь первым в том ряду, который приводит погрузившийся сам в себя разум к головокружительному водовороту. Сама простота этих парадоксов делает их неизбежными”.
Камю очень категоричен в своих требованиях к познанию мира: “понять – значит, прежде всего, унифицировать”, и вместе с тем, по-человечески эгоистичен в них: “Чтобы понять мир, человек должен свести его к человеческому, наложить на него свою печать”. Это стремление к Абсолюту, хорошо понимаемому и воспринимаемому, отталкивает Камю и от рациональной метафизики Парменида: “Стоит нам перебраться через пропасть, отделяющую желание (желание Абсолюта) от цели (познание) и утверждать вместе с Парменидом реальность единого…, как мы впадаем в нелепые противоречия. Разум утверждает всеединство, но этим утверждением доказывает существование различия и многообразия, которые пытается преодолеть. Так возникает второй порочный круг. Его вполне достаточно, чтобы погасить наши надежды”.
В вопросах познания экзистенциальный разум исходит из человеческого “бессознательного чувства, желания ясности”, которое соединенное с таким же ностальгическим стремлением к Абсолюту, естественно приводит к заключению о непознаваемости мира, тем самым, усугубляя ощущение абсурда: “Ностальгия по Единому, стремление к Абсолюту выражают сущность человеческой драмы”.
Итак, все попытки рационального познания мира тщетны, так как противоречиво само человеческое мышление! И опять талантливое перо писателя дает блестящее по своей эмоциональной наполненности описание внутреннего состояния рефлектирующего индивида, попытавшегося воспарить над абсурдностью повседневного существования с его неизбежным страшным концом – смертью: “В безысходной противоречивости разума мы улавливаем раскол, отделяющий нас от собственных наших творений. Пока разум молчит, погрузившись в мир надежд, все отражается и упорядочивается в единстве его ностальгии. Но при первом же движении этот мир дает трещину и распадается: познание остается перед бесконечным множеством блестящих осколков. Можно прийти в отчаяние, пытаясь собрать их заново, восстанавливая первоначальное единство, приносившее покой нашим сердцам”.
Неутешительны также выводы автора о возможностях науки в ее объяснении окружающего мира: “Сколько веков исследований, сколько самоотречений мыслителей, а в итоге все наше познание оказывается тщетным. Кроме профессиональных рационалистов, все знают сегодня о том, что истинное познание безнадежно утрачено. Единственно осмысленной историей человеческого мышления является история следовавших друг за другом покаяний и признаний в собственном бессилии”.
Камю противопоставляет реальность существующего, ощущаемого мира неспособности науки объяснить и преподнести человеку мир целиком: “Запах травы и звезды, иные ночи и вечера, от которых замирает сердце, — могу ли я отрицать этот мир, всемогущество коего я постоянно ощущаю? Но всем земным наукам не убедить меня, что этот мир мой… с помощью науки можно улавливать и перечислять феномены, нисколько не приближаясь тем самым к пониманию мира… . В психологии, как и в логике, есть многочисленные истины, но нет Истины”.
Но если мышление противоречиво, а наука не может познать мир в целом, то следовало бы признать, что ущербно мышление человека. Но экзистенциальное сознание этого не признает, а делает головокружительный логический кульбит: “Сам по себе мир просто неразумен, и это все, что о нем можно сказать”! Таким образом, из непознаваемости мира вытекает его неразумность. Тем самым гносеологическое противоречие между сознанием и миром Камю переносит на онтологическую глубину. Психологически понятно, чем обусловлен такой шаг. В экзистенциальном подходе Камю первично человеческое “Я” с его чувствами, рефлексией, гордыней и непониманием окружающего мира. Он пишет: “Отчужденный от самого себя и от мира, вооруженный на любой случай мышлением, которое отрицает себя в самый миг собственного утверждения, — что же это за удел, если я могу примириться с ним, лишь отказавшись от знания и жизни, если мое желание наталкивается на непреодолимую стену?”
Теперь уже автору эссе нетрудно прийти к выводу, что желание ясности, стремление к Абсолюту и изначальная иррациональность мира – реально существующий абсурд: “Абсурдно столкновение между иррациональностью мира и исступленным желанием ясности, зов которого отдается в самых глубинах человеческой души. Абсурд равно зависит и от человека, и от мира. Пока он – единственная связь между ними. Абсурд скрепляет их так прочно, как умеет приковывать одно живое существо к другому только ненависть”. Отметим для последующего анализа эту эмоционально окрашенную метафору. Человека и мир скрепляет только ненависть!
Итак, исходные посылки определены, абсурд стал объективно существующим атрибутом жизни человека: “Иррациональность, человеческая ностальгия и порожденный их встречей абсурд – вот три персонажа драмы, которую необходимо проследить от начала и до конца со всей логикой, на которую способна экзистенция”.
3
. Бунт, свобода и страсть – следствия абсурда
Если мир неразумен, мышление противоречиво, то для требующего ясности индивида, пытающегося освободиться от ощущения бессмысленности своего существования, есть, казалось бы, один выход из этого кошмара: жизнеотрицание и самоубийство. Но Камю предлагает другой путь, внешне мужественный и честный: жить в условиях абсурда, без надежды, без будущего, но все-таки жить: “Осознавший абсурд человек отныне привязан к нему навсегда. Человек без надежды, осознав себя таковым, более не принадлежит будущему”. Но автор подчеркивает, что это не принятие абсурда – это бунт, это “противостояние и непрерывная борьба”. “Проводя до конца абсурдную логику, я должен признать, — пишет Камю, — что эта борьба предполагает полное отсутствие надежды (что не имеет ничего общего с отчаянием), неизменный отказ (его не нужно путать с отречением) и осознанную неудовлетворенность (которую не стоит уподоблять юношескому беспокойству). Все, что уничтожает, скрывает эти требования или идет вразрез с ними… разрушает и обесценивает предлагаемую установку сознания. Абсурд имеет смысл, когда с ним не соглашаются…. Отныне человек вступает в этот мир со своим бунтом, своей ясностью видения. Он разучился надеяться. Ад сделался его царством”. Невольно напрашивается ремарка. Как далеко это от понимания слова бунт русским человеком! Скорее это саботаж жизни, а не бунт.
Бунт у Камю является вызовом, который бросает человек абсурду, пафосом существования человека в абсурде: “Этот бунт придает жизни цену. Становясь равным по длительности всему существованию, бунт восстанавливает его величие. Для человека без шор нет зрелища прекраснее, чем борьба интеллекта с превосходящей его реальностью. Ни с чем несравнимо зрелище человеческой гордыни,тут ничего не могут поделать все самоуничижения”. Именно человеческая гордыня заставляет Камю изначально отвергать христианские установки, относя их к “униженному сознанию”, “обедняющему реальность”. “Абсурд – это грех без бога”,
– гордо провозглашает писатель.
В связи с абсурдностью человеческого существования в этико-онтологическом смысле Камю своеобразно решает и проблему свободы. Проблема “свободы вообще” для него не имеет смысла, “ибо она так или иначе связана с проблемой бога”, а “в присутствии бога это уже не столько проблема свободы, сколько проблема зла”. Писатель признается: “Меня не интересует, свободен ли человек вообще, я могу лишь ощутить свою собственную свободу,… по поводу свободы у меня нет иных понятий, кроме тех, которыми располагает узник или современный индивид в лоне государства. Единственно доступная моему познанию свобода есть свобода ума и действия. Так что если абсурд и уничтожает шансы на вечную свободу, то он предоставляет мне свободу действия, даже увеличивая ее”.
Абсурд избавляет человека, его осознавшего, от иллюзий завтрашнего дня, от расчетов на дальнейшее, от веры в будущее: “Абсурд развеял мои иллюзии: завтрашнего дня нет. И отныне это стало основанием моей свободы… Пробуждение сознания, бегство от сновидений повседневности – таковы первые ступени абсурдной свободы”. Это упоительное ощущение свободы в сегодняшнем дне для человека абсурда обостряется еще тем обстоятельством, что конечный, неотвратимый итог жизни – смерть. Она дает абсурдному человеку независимость, подобную “божественной отрешенности приговоренного к смерти”. Камю пишет: “Человек абсурда лицом к лицу со смертью чувствует себя освобожденным от всего, кроме того страстного внимания, которое кристаллизуется в нем. По отношению ко всем общим правилам он совершенно свободен”.
Кроме осознанного бунта и свободы третий вывод, который делает из абсурда автор – это страсть: “Итак, я вывожу из абсурда три следствия, каковыми являются мой бунт, моя свобода и моя страсть”. Третье следствие не столь очевидно и не столь обоснованно, как первые два, ибо страсть, понимаемую Камю как стремление “к максимальному количеству опыта” можно объяснить только необычайной напряженностью существования человека абсурда в его абсурдной вселенной. “Переживать свою жизнь, свой бунт и свою свободу как можно полнее, — пишет Камю, — значит жить, и в полную меру”.
4. Промежуточное резюме
Итак, резюмируем результаты нашего рассмотрения основных положений философии абсурда.
Ощущение абсурда связано с тем, что мир изначально абсурден. Поэтому тщетны попытки познать его и примирить с ним гордое человеческое “я”. Разлад между миром и человеком настолько значителен, что их связывает только ненависть. Как жить в этом аду? Камю не призывает уйти из этого мира или разрушить его. Он предлагает гордо и страстно жить в этом мире, оставаясь внутренне свободным от него. Поэтому мораль, этика, долг становятся сугубо субъективными, оторванными от реальности понятиями.
Содержание этических философских доктрин зачастую не связано с личными морально-нравственными установками их авторов. Философские этические учения во многом являются отражением мироощущений современников. Поэтому нелепо было бы обвинять великого писателя и гуманиста, участника французского движения сопротивления Альбера Камю в том, что его философия абсурда явилась для многих его современников этической теорией, обосновывающей вседозволенность. Устойчивый интерес к философии абсурда и не проходящая мода на “Абсурдизм” во Франции может характеризовать только состояние французского этноса.
5. Философия абсурда с позиций теории этногенеза
Как известно , одной из основных характеристик фаз этногенеза является императив поведения, то есть некоторый идеальный принцип поведения индивида в этническом коллективе, который диктует ему этот коллектив. Он порождается ощущениями большинства членов этноса, их отношением к окружающему миру, и поэтому, на наш взгляд, не может не влиять на философские доктрины, возникающие в этносе в соответствующий период. Императив поведения должен также определять и степень популярности той или иной системы философских воззрений.
Вопрос о возможной связи философских систем с возрастом и состоянием этноса является достаточно тонким. Принципиальная возможность решения этого вопроса нам видится в использовании теории этногенеза Л.Н.Гумилева.
Полный цикл этногенеза суперэтноса составляет 1200-1500 лет . Если время рождения западноевропейского суперэтноса (системы западноевропейских этносов) датировать серединой IX века , то следует признать, что в настоящий момент он находится в фазе обскурации. Незнакомому с теорией этногенеза читателю термин “обскурация”, относимый к этносам Западной Европы, возможно, режет слух. Этот термин отнюдь не умаляет культурных, экономических или технических достижений западноевропейской цивилизации, влияние которой на мировые социально-политические процессы бесспорно. В данном контексте он характеризует только возраст этноса, т. е. констатирует научный факт, открываемый нам теорией этногенеза Л.Н.Гумилева.
Обратим внимание на императив поведения фазы обскурации: “День, да мой”. Насколько хорошо это соответствует поведенческим установкам человека абсурда. Абсурдный человек живет в настоящем времени и утратил связь с будущим. Обратимся к психологически точным формулировкам Камю.
- “Настоящее – таков идеал абсурдного человека”.
- “Уверившись в конечности своей свободы, отсутствии будущности у его бунта и в бренности сознания, он готов продолжить свои деяния в том времени, которое отпущено ему жизнью”.
- “Он принадлежит времени и с ужасом осознает, что время его злейший враг. Он мечтал о завтрашнем дне, а теперь знает, что от него следовало бы отречься”.
Фаза обскурации характеризуется не только ощущением сиюминутности жизни, но и размыванием этнических ценностей этноса, ощущением бренности бытия и культом удовольствий. Все это прямо или косвенно находит свое отражение в философии абсурда. На этом можно было бы поставить точку в предварительном анализе философии абсурда, как отражении этнического мироощущения фазы обскурации. Но ряд положений философии абсурда остается за рамками проведенного анализа и побуждает нас к его продолжению.
6
. Химерное мироощущение – базис антисистемных
идеологий
В теории Л.Н.Гумилева при характеристике контакта этносов вводятся такие важные понятия, как химера и антисистема. Эти понятия важны для современной российской общественно-научной мысли, для правильного понимания процессов этногенеза, в том числе и ныне идущих. Обратимся к словарю понятий и терминов теории этногенеза .
“Химера – форма контакта несовместимых этносов разных суперэтнических систем, при которой исчезает их своеобразие. Выросшие в зоне контакта люди не принадлежат ни к одному из контактирующих суперэтносов, каждый из которых отличается оригинальными этническими традициями и ментальностью. В химере господствует бессистемное сочетание несовместимых между собой поведенческих черт, на место единой ментальности приходит полный хаос царящих в обществе вкусов, взглядов и представлений. В такой среде расцветают антисистемные идеологии…”
“Антисистема – системная целостность людей с негативным мироощущением, выработавшая общее для своих членов мировоззрение. Все антисистемные идеологии и учения объединяются одной центральной установкой: они отрицают реальный мир в его сложности и многообразии во имя тех или иных абстрактных целей. Вывод из этого двояк: либо подобные учения призывают в корне изменить мир, на деле разрушая его, либо требуют от человека вырваться из оков реальности, разрушая самого себя. И то, и другое в пределе дает один и тот же результат – небытие… Антисистемы складываются в зонах контакта несовместимых суперэтносов – химерах, в силу чего их идеологии противопоставляют себя любой этнической традиции. Распространяются антисистемы далеко за пределы тех контактных зон, где они появляются…”.
В монографиях, посвященных теории этногенеза, Лев Николаевич приводит много исторических примеров антисистемных идеологий и химер: учение исмаилитов в арабском халифате Xв., богумильство в Болгарском царстве, гностицизм, манихейство и т. д.
Мы оставим в стороне интересный вопрос об условиях возникновения антисистем в химерах и остановим наше внимание на мироощущении человека химеры. Чем оно характеризуется? Вне зависимости от того, сложилось ли мироощущение представителей химеры в систему мировоззрения или нет, ему присущи следующие черты:
- непонимание и болезненное неприятие окружающего мира;
- ощущение себя изгнанниками, как в окружающем мире, так и в отечестве;
- отсутствие шкалы этнических ценностей, так как подобная шкала всегда связана с этническими традициями.
Проанализируем с этих позиций мироощущение человека абсурда, обратившись опять к цитатам из “Мифа о Сизифе”, приводя для каждой из трех перечисленных черт соответствующие примеры.
1. — “Стоит опуститься на одну ступень ниже, и мы попадаем в чуждый нам мир. Мы замечаем его “плотность”, видим, насколько чуждым в своей независимости является для нас камень, с какой интенсивностью нас отрицает природа”.
— “Сквозь тысячелетия восходит к нам первобытная враждебность мира”.
2. – “…если вселенная внезапно лишается как иллюзий, так и познаний, человек становится в ней посторонним. Человек изгнан навек, ибо лишен памяти об утраченном отечестве и надежды на землю обетованную”.
3. — “Вера в смысл жизни всегда предполагает шкалу ценностей, выбор, предпочтение. Вера в абсурд учит нас прямо противоположному”.
— “Абсурд не есть дозволение каких угодно действий. “Все дозволено” не означает, что ничего не запрещено. Абсурд показывает лишь равноценность последствий всех действий. Он не рекомендует совершать преступлений, но выявляет бесполезность угрызений совести. Если все виды опыта равноценны, то опыт долга не более законен, чем любой другой”.
Нет нужды в дополнительных аргументах для напрашивающихся выводов. Подробный разбор эссе и последние приведенные цитаты вполне характеризуют философию абсурда А.Камю не только как доктрину, характерную для фазы обскурации, но и как систему взглядов, порожденную химерным мироощущением. Впрочем, то же самое можно сказать и о многих других европейских экзистенциальных теориях, имеющих отправной точкой “несчастное сознание”. Теперь поставим вопрос. Является ли философия абсурда антисисистемным учением? Скорее всего, нет. Дело в том, что на поздних стадиях этногенеза создание устойчивых антисистем затруднительно. Антисистема – это болезнь молодых этносов. Для создания устойчивой антисистемы в этносе необходима достаточно высокая пассионарность его членов, способных воспринять разрушающие этнос идейные установки как руководство к энергичным действиям. Возможно, поэтому Альбер Камю предлагает для человека абсурда “мягкий” выход: продолжить существование в абсурдном мире, а не разрушать его.
Для России, как более молодой суперэтнической целостности, испытывающей мощное влияние соседних суперэтносов и обладающей всеми признаками химерности, анализ философских и идеологических доктрин с позиций теории этногенеза является актуальным. Тем более что еще одного “разрушения до основания всего мира насилия” как вначале прошлого века, во имя абстрактных “общечеловеческих ценностей” Россия может не перенести.
Литература
- А.Камю. Миф о Сизифе\\ Бунтующий человек. М., Изд-во политической литературы, 1990.
- Л.Н.Гумилев. Этногенез и биосфера земли. Л. Гидрометеоиздат, 1990.
- Л.Н.Гумилев. Этносфера: история людей и история природы. М., Экопрос, 1993.
А. В. Норин
Материалы международной конференции, посвященной 90-летию Л.Н.Гумилева “Учение Л.Н.Гумилева и современность”, т.2., СПб.
Особенностью философии А. Камю (1913-1960) является то, что у него нет систематизированного и всеохватывающего философского учения, он занимается почти исключительно этическими проблемами. Первая из них – смысл жизни. Основная философская работа Камю "Миф о Сизифе" открывается словами: "Есть лишь одна действительно серьезная философская проблема: это самоубийство. Вынести суждение о том, стоит ли жизнь труда быть прожитой или не стоит, – это ответить на основной вопрос философии. Все остальное – имеет ли мир три измерения, обладает ли разум девятью или двенадцатью категориями – приходит потом. Это уже игра, а вначале нужно ответить" (50. С.3). Для Камю речь идет о том, является ли жизнь просто биологической данностью или в ней реализуются собственно человеческие ценности, придающие ей смысл.
Стремясь разобраться в смысле своей жизни, человек, по мнению Камю, обращается за подсказкой прежде всего к окружающему миру. Но чем пристальнее он вглядывается в природу, тем более осознает ее глубокое отличие от себя и ее равнодушие к своим заботам. Подобно Сартру, Камю истолковывает этот факт как "изначальную враждебность мира".
Если мир "обесчеловечен", то, утверждает Камю, "люди также порождают бесчеловечное". Не понимающие как самих себя, так и других, люди разобщены и одиноки, в отношениях между ними царит жестокая бессмысленность. Многочисленные фактические проявления подобных отношений приобретают у Камю характер универсальности. Логическое обоснование этого экзистенциалистского тезиса подменено у Камю чисто эмпирическим перечислением и классификацией фактов жестокости, иррациональности в человеческих отношениях или же художественным изображением этих фактов. Бесстрастно-отчужденным и погибающим на основании смертного приговора, вынесенного в результате непонимания людьми его действий, предстает Мерсо – герой романа "Чужак". В пьесе "Недоразумение" две женщины убивают человека, не признав в нем своего самого близкого родственника. Одна из убийц заявляет, что в жизни "никто никогда не признан" и что как для убитого, так и для всех людей "ни в жизни, ни в смерти нет ни родины, ни мира... Ведь не называть же родиной эту тесную землю, лишенную света, с которой уходят, чтобы стать пищей слепых животных".
Обреченность, несчастье, беспросветность, нелепость существования – вот лейтмотив произведений Камю. Несчастные, непонятые люди живут с "несчастным" сознанием в абсурдном мире. "Абсурд" является одной из фундаментальных категорий философии Камю. "Я провозглашаю, что я ни во что не верю и что все абсурдно, но я не могу сомневаться в своем возгласе, и я должен по меньшей мере верить в свой протест" (51. С.57).
Абсурд Камю направлен и против разума, и против веры. В бога люди верят или прибегают к нему в надежде спастись от отчаяния и абсурдности мира. Но для верующих сам "абсурд" стал богом. Иллюзии на спасение в боге бессмысленны, как и бессмысленны ужасы "страшного суда". Ведь все настоящее для людей есть каждодневный страшный суд. Нельзя верить и в разум как божественный, так и в человеческий, поскольку разум предполагает логичность мыслей и действий, а в жизни все протекает бессмысленно и нерационально. Все реальное чуждо сознанию, случайно, а значит, абсурдно. Абсурд и есть реальность.
Осознание бессмысленности своего существования, превращающее наше сознание в "несчастное сознание", превращает смысл жизни в следующую дилемму: либо осознать абсурдность мира и на что-то все-таки надеяться, либо покончить жизнь самоубийством. Камю избирает первый путь. Тот, кто понял, что этот мир абсурден, обретает свободу. А обрести свободу можно лишь восстав против всемирного абсурда, бунтуя против него. Бунт и свобода, по мысли Камю, нераздельны. Именно свобода, выражающаяся в бунте, придает смысл человеческой жизни.
Провозглашая необходимость борьбы человека с иррациональностью мира, Камю в то же время подчеркивает, что она не может привести к успеху. Символом "человеческого состояния" для него является Сизиф, который, согласно греческому мифу, осужден богами на тяжкий и бесполезный труд: вкатывать на высокую гору тяжелый камень, который, едва достигнув вершины, скатывался вниз. Согласно Камю, величие Сизифу придает тот факт, что он знал о нескончаемости своего труда, но тем не менее стойко переносил ниспосланную ему кару и не думал просить богов о прощении. Хотя Сизиф осужден на вечные муки, он все же в глазах Камю свободный человек, так как, сознательно подняв бунт против богов, он сам выбрал свою судьбу. Таким образом, начав свои размышления о человеке целым рядом пессимистических констатаций, Камю, в конечном итоге, приходит к своеобразному трагическому оптимизму, утверждая, что даже безнадежная борьба человека с бесчеловечностью является источником высшей радости и счастья.
Не потеряйте. Подпишитесь и получите ссылку на статью себе на почту.
Людям, привыкшим обращать своё внимание на окружающий мир и его детали, уже совсем не в диковинку замечать вокруг абсурдные вещи. Абсурд – что это? Что-то, что противоречит здравому смыслу, выходит за привычные рамки, является глупым или нелепым…
Наша жизнь полна абсурда. И так было, наверное, с того самого момента, когда человек начал осознавать себя и окружающих вокруг, как . Но если сначала получила развитие философия существования, называемая экзистенциализмом, акцентировавшая внимание на уникальности человеческого бытия, то позже, причём, именно из неё, развилось уже другое учение – абсурдизм.
Сегодня мы поговорим именно об абсурдизме, основных вехах на пути его развития и самых выдающихся его представителях.
Что такое абсурдизм и как он появился?
Абсурдизм представляет собой систему философских взглядов, согласно которой утверждается, что человеческое бытие не имеет смысла.
В качестве теории мировоззрения абсурдизм рассматривают как часть философии экзистенциализма, а его корнями считаются идеи Сёрена Кьеркегора – философа датского происхождения XIX века. Однако уже оформившейся философской концепцией абсурдизм предстаёт в работе французского писателя и философа Альбера Камю «Миф о Сизифе». В своём творчестве Камю как раз основывался на идеях Кьеркегора, а также таких людей как Фридрих Ницше, Фёдор Достоевский, Эдмунд Гуссерль, Николай Бердяев и других.
Отправной точкой в возникновении абсурдизма как философии абсурда стали мировые войны, произошедшие в первой половине XX века. Эти войны породили массу человеческих смертей и страданий, социальную неустроенность и т.д., ставших почвой для появления и развития идей экзистенциализма как движения гуманизма.
Так, в первой половине минувшего века люди стали интересоваться творчеством Альбера Камю и Жан-Поля Сартра, а идеи абсурдизма начали набирать всё большую популярность. Итогом же стало то, что абсурдизм прочного вошёл историю философии, а также многих направлений искусства, таких как писательство, поэзия, театр и т.д.
Но чем же так «зацепил» массовое сознание этот самый абсурдизм? Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к воззрениям его самых ярых приверженцев – Сёрена Кьеркегора, Льва Шестова и уже не раз упомянутого нами Альбера Камю.
Сёрен Кьеркегор
Сёреном Кьеркегором идеи абсурдизма поднимаются в нескольких его творениях, наиболее важным среди которых является «Страх и трепет». Критикуя в этой работе христианскую религию, автор ставит в пример сюжет из Библии, где Авраам приносит своего сына в жертву Господу. Именно этим Кьеркегор показывает то, что человек не является свободным, а его бытие абсурдно. Вера Авраама является для Кьеркегора абсолютным , который может легко и просто сделать из убийства сакральное и священное деяние, угодное Богу. И парадокс этот не вписывается ни в какие рамки.
Несмотря на своё критическое отношение к религии, Сёрен Кьеркегор не принижал значения веры в жизни человека. Наоборот, он говорил о том, что вера выходит за рамки понимания, являясь трансцендентной, а значит, и абсурдной. Она не может быть обоснована логически, хотя предельно эффективна. И это было главной идеей Кьеркегора.
Лев Шестов
В работах русского философа-экзистенциалиста Льва Шестова активно критиковались устоявшиеся социальные нормы нравственности и морали, а также совокупность предпосылок бытия человека. Говоря более конкретно, можно отметить, что в своём труде «Шекспир и его критик Брандес» Лев Шестов, приводя в пример героев трагедий Уильяма Шекспира «Отелло» и «Макбет», стремится доказать, что нравственные законы и универсальные нормы нравственности несостоятельны.
Здесь же автор делает акцент и на образе человека-бунтаря, который не имеет ничего, кроме своей жизни, что он мог бы потерять, что и является причиной к его дальнейшей борьбе. Именно этот бунтарский дух впоследствии отразился в творчестве Альбера Камю.
Альбер Камю
Несмотря на то, что понятие «абсурд» тонкой красной линией пронизывает все работы Камю, главным его творением в этом направлении считается «Миф о Сизифе». Здесь абсурд рассматривается в качестве противостояния, конфронтации и конфликта между двумя идеалами. Существование человека является абсурдом, т.к. представляет собой конфликт человеческого желания быть значимым и осмыслять с холодной, равнодушной и ничего не говорящей Вселенной или Богом.
Также Альбер Камю указывает на существование особых человеческих переживаний, пробуждающих само понятие абсурдности бытия. Осознание этого, т.е. прямой контакт с абсурдом заставляет человека совершить выбор между самоубийством, «прыжком веры» и принятием.
Согласно Камю, суицид является как бы признанием того, что жить просто не стоит – сама жизнь не стоит этого. Такой выбор негласно постулирует, что жизнь – это уже «слишком много». Суицид кроет в себе прямой «выход» из абсурдной ситуации посредством мгновенного «завершения» себя и своего места в мире.
Столкнувшись с абсурдом, человек может также выбрать «прыжок веры» (данное понятие, кстати, использовалось и Кьеркегором), представляющий собой путь примирения с личным существованием, пропитанным абсурдом. «Прыжок веры» рассматривается автором как отступление от свободы и правды, приют в обмане, лень интеллекта. Отсюда вытекает и третье – принятие человеком скорбного факта абсурдности своей жизни.
Свобода человека, в воззрениях Камю, как и возможность обрести смысл существования, кроется в подтверждении абсурдности и его принятии. В том случае, если абсурдный опыт является истинным осознанием свободы Вселенной от чего-либо абсолютного, то и человек является свободным. Камю называет это «жить, не уповая», и, согласно этому утверждению, любые универсализмы и абсолютизмы должны определяться субъективно.
Отсюда вывод, что свобода заключается в том, что человек способен находить свой индивидуальный смысл и жизненное предназначение, может сам делать свой выбор. И личность трансформируется в более ценный элемент существования, представляя собой комплекс свойственных только ей идеалов. Личность уже саму по себе можно охарактеризовать, как целую Вселенную.
И в заключение стоит затронуть одну из самых главных тем в абсурдизме и в философии вообще – тему смысла жизни.
Смысл жизни в абсурдизме
Абсурдизм говорит нам о том, что на протяжении всей истории человек тем или иным образом пытался . Одни люди приходили к выводу, что жизнь не имеет смысла, и всё, что есть у человека, это текущий момент, или же начинали ощущать пустоту, убеждаясь в том, что всё предопределено Провидением. К таким ощущениям относится вера в Бога и приверженность какой-либо из религий вообще.
Другие находили ответы на все свои вопросы в самоубийстве. Для людей, которые по тем или иным причинам пришли к убеждению, что жизнь лишена смысла, суицид становится способом, посредством которого можно быстро достичь финальной точки своей судьбы.
Но люди способны и самостоятельно создавать для себя смысл бытия, который, вполне вероятно, не будет объективным, однако будет что-то в жизнь привносить и давать то, ради чего стоит продолжать свой путь. Об этом, кстати, и говорил Альбер Камю. Но одной из основополагающих идей здесь является то, что человек должен сохранять дистанцию между абсурдностью бытия и искусственно выдуманным смыслом, а относиться к этой дистанции он должен с иронией.
Но хотелось бы сказать, что жизнь, в которой нет смысла, для многих людей стала причиной отсутствия счастья, причиной апатии и безразличия, нежелания что-либо делать и чего-либо достигать. Мы, конечно, никому не судьи, но, как взрослые люди, можем утверждать, что такой жизнью жить нельзя или, по крайней мере, не стоит.
Абсурдизм, пусть и нашёл отклик в сердцах многих людей, всё же является довольно-таки утопичным мировоззрением. Проникнувшись его идеями, не остаётся ничего, кроме того как повесить голову или примерить на себя образ этакого борца непонятно за что.
А не лучше ли будет широко раскрыть свои глаза, глубоко вдохнуть и осознать, что смысл жизни есть, и заключается он в самой жизни, в том, как мы её проживаем и какими людьми мы становимся?
Точек зрения на смысл бытия очень и очень много, и все они могут быть подкреплены вескими аргументами. Но не важно, какой из них мы будем придерживаться, главное – оставаться жизнерадостными и жизнелюбивыми людьми.
философские науки
- Захаров Андрей Владимирович , студент
- Владимирский Государственный Университет имени А. Г. и Н. Г. Столетовых
- СМЫСЛ ЖИЗНИ
- ДВОЙСТВЕННОСТЬ
- СОЗНАНИЕ
- АБСУРДИЗМ
- СОМИН
- КАТАСОНОВ
В данной статье изучается история абсурдизма, его истоки и основоположники, проводится анализ работ известных философов Альбера Камю и Сёрна Кьекегора. Раскрывается понятие бунтующего человека, причин его бунта и видов бунта. Проводится сравнение бунта с революцией и озлобленностью. Раскрывается проблема абсурда в отношении эгоизма и альтруизма. Ищутся сферы применения абсурдизма в жизни и пути защиты от него.
- Несостоятельность идеалистических и дуалистических подходов к проблеме «сознание и мозг»
- Исследовательская компетенция: закономерности формирования в высшем образовании
- Неизбежны ли войны? Их цивилизационные (термин В.Ю. Катасонова), духовные причины
Наше третье тысячелетие полно абсурда. Поэты, писатели, музыканты – все говорят, что в мире творится хаос, и стараются показать это в своих творениях. Политики пытаются упорядочить этот хаос, привести все в норму, миролюбивые люди, точно так же, как и милитаристы, верят в абсурдную идею человеческого всемогущества, верят в то, что любую сложнейшую проблему можно решить своими силами. Абсурд. Те немногие неглупые люди, что видят картину мира куда полнее лишь советуют обычному человеку, обратится к иррационализму, изжившему себя оптимизму, а может даже к экспериментаторству.
Абсурдизм можно считать частью философии экзистенциализма, а временем его рождения рубеж 19 и 20 столетий. Конечно, абсурдизм наверняка зародился и раньше, но это были лишь предпосылки к тому что появилось в самом начале ХХ века. Главными причинами для появления философии абсурда стали неустроенность общества в социальной сфере и войны начала ХХ столетия. Все это послужило отправной точкой для развития идей экзистенциализма, откуда в последствии и разовьется абсурдизм.
Что бы вникнуть в понятие философии абсурда, разберемся в первую очередь с её прародителем- экзистенциализмом. Экзистенциализм или философия существования представляет собой особое направление философии ХХ века, которое указывает на уникальность существования человека. Это философское течение, в отличии от родственных, проповедует идеи преодоления людьми своей сущности, а также куда более глубоко акцентируется на эмоциональной природе человека. Можно сказать, что это философия индивидов, ибо сущность человека индивидуальна и неповторима.
Популяризация идей абсурда началась с работ Жан-Поля Сартра и Альбера Камю, весьма популярных философов начала ХХ века. Так же говоря о корнях абсурдизма нельзя не упомянуть Сёрна Кьекегора. Этот датский философ выводит теорию абсурда во многих работах, но основной является работа под названием «Страх и трепет», где, через критику христианства, он, основываясь на несвободе человеческого бытия, показывает его абсурдность. Вера в божественные силы, по мнению Кьеркегора парадокс «который способен превратить убийство в священное и богоугодное деяние, парадокс, который вновь возвращает Исаака Аврааму, парадоксом, который не подвластен никакому мышлению…».
Кьеркегор, хоть и критиковал религию, но не отрицал значение веры. Он доказывал, что вера сама по себе непознаваема и потому абсолютно абсурдна.
Основываясь на работе «Религия денег» Катасонова В.Ю. можно утверждать, что практически все христиане отчасти абсурдны. Автор объясняет «раздвоенность» христиан на примере двух кругов общения. По заповедям, которые являются для христиан абсолютным догматом, человек должен относится ко всем с равной любовью, никого не обманывать и считать всех людей своими близкими. Однако с давних времен все это можно применить лишь к «малому» кругу, да и практически невозможно в наше время торговых отношений довольствоваться лишь правильным, с точки зрения христианства, общением. Торговые отношения делают невозможным истинно христианское общение, именно поэтому в «малом» круге процветают нематериальные отношения. Однако не смотря на явно преобладающие в нашей жизни торговые отношения, многие христиане по-прежнему считают себя верными лишь церковным догматам. Как писал Сомин «раздвоение» христианского народа существует в виде «своеобразного паритета храмового христианства и экономического язычества» . Эта абсурдная позиция современного христианства помогает выжить в современном мире, где без товаро-денежных отношений существовать практически нереально, ибо все сейчас имеет свою цену, которую необходимо кому-то заплатить.
Касаясь работ другого философа, такого как Альбер Камю, хочется упомянуть о его главную работу по теме абсурда, «Миф о Сизифе». В ней Камю утверждает, что основной философский вопрос, есть ни что иное, как вопрос о смысле жизни. Философ показывает абсурдом само человеческое существование, преподнося его как конфликт человеческой осмысленности и бесконечности безмолвной вселенной. Камю говорит о том, что чувство абсурдности возникает от скуки и усталости. Человек неожиданно сам для себя выпадает из привычного круга вещей, перестает понимать смысл его повседневных действий и начинает задумываться над абсурдностью свой жизни. От осознания своей незначительности или даже незначимости человек начинает страдать. Философ говорит, что столкновение с абсурдом, дает человеку для прекращения своих страданий на выбор самоубийство, так называемый «прыжок веры» или принятие. По мнению Камю, самоубийство – это осознание жизни, как нечта огромного и слишком сложного для простого человека, и поэтому она не стоит того, чтобы жить. «Прыжок веры» это есть обращение человека, столкнувшегося с абсурдом, к догмам, чтобы найти примирение со абсурдом. Ну в третьем случае человек может просто принять абсурдность своего существования. Сам Камю склонен к третьему решению, ведь он считает, что человек может быть полностью свободен лишь приняв абсурдность собственного существования. Только осознав абсурдность идеалов и увидев вселенную без абсолютов человек станет по-настоящему свободен. В этом случае свобода человека является возможностью создать собственный смысл жизни, сделать свой выбор.
Наша реальность, по мнению Камю, не абсурдна и ее вполне можно познать, но никто не дает ответов на основные вопросы человечества, такие как цель нашей жизни или смыл всего сущего. Проводя аналогию с мифическим Сизифом, который безуспешно пытается закатить в гору камень, Камю хочет показать, что спасение человека есть ни что иное как работа, что смысл жизни в борьбе.
В другой работе Камю, романе «Посторонний», автор развивает свои мысли относительно идей абсурдизма. В этом романе главный герой Мерсо живет по очень странным для обычного человека правилам и ведет себя порой просто нелепо. Он как бы посторонний в романе. Он абсурдный человек. Мерсо, в процессе борьбы с обществом, превращается, по воле своего автора, как в идеолога абсурда, так и в мученика. В предисловии к роману Камю утверждает, что Мерсо приговорен к смерти, так как отказывает лгать. Он не хочет упрощать себе жизнь, не хочет скрывать истинные чувства, и от этого общество чувствует угрозу с его стороны.
Этот роман не что иное, как анализ бессмысленности человеческого существования. Однако автор подчеркивает, что преодоление любой абсурдности лежит через работу и борьбу.
Основываясь на работах Камю, можно понять, что с помощью нашего сознания мы противостоим миру. В результате деятельности нашего сознания и возникает чувство абсурдности. Можно сказать, что это является предпосылками к другому понятию, сформулированному Камю в своих трудах- понятию бунтующего человека.
Осознав абсурдность своего бытия, человек наполняется недовольством к существующему порядку вещей, а соответственно желанием что-то изменить. Это и есть бунт, и его цель изменение, а значит движение. В основе этого бунта, по мнению Камю, лежит то, что «человек – единственное существо, которое отказывается быть тем, что оно есть».
Самое полное раскрытие идеи бунта, в работах Камю, присутствует в книге «Бунтарь» («Бунтующий человек»). В этой книге рассказывается история бунта – бунта против угнетателей и несправедливости всей человеческой жизни. Бунтующий встает с колен, и ныне угнетатель должен с ним считаться.
Камю сравнивает понятие бунта и убийства. Он пытается найти оправдание убийству, исходя из все того же понятия абсурда, которое обесценивает все ценности. Сам Камю считает, что абсурд запрещает, как и самоубийство, так убийство другого человека, ведь уничтожение себе подобного, есть уничтожение источника смысла и индивидуальности, чем и является жизнь человека. Бунт же несет перемены и соответственно созидание чего-то нового. Это значит, что бунт и убийство понятия фактически противоположные.
Бунт несомненно несет какую-либо ценность. Бунтовщик противопоставляет все самое ценное, тому что не является таковым для него. Приводя в пример раба, Камю приходит к тому, что раб восстает против такого порядка, в котором отсутствует что то, что есть у всех рабов. То есть один человек не является тем что пытается защитить, но этим являются все такие люди в целом.
Однако Камю делает акцент на различии бунта и озлобленности, ведь озлобленность направленна именно против объекта злобы, а бунт, напротив, нацелен на защиту. Поэтому бунт несет позитивное начало, а озлобленность- негативное. Этим замечанием автор выражает несогласие с идеями других философов, приравнивающих озлобленность и бунтарство.
Камю указывает, что бунт не может вспыхнуть в сообществах с абсолютным равенством, таких как некоторые первобытные общества, или напротив в сообществах с огромным, кастовым, неравенством. По его мнению, бунт возникает там, где настоящее неравенство скрыто под маской равенства всех и вся, что можно наблюдать на протяжении практически всей известной нам истории.
В отличии от осознания абсурдности, где страдание индивидуально, в явлении бунта уже присутствует коллективное страдание на почве недовольства. В ходе своих изысканий в этом вопросе Камю выделил несколько видов бунта.
Первый из видов бунта - метафизический (философский). Такой бунт есть ни что иное как восстание человека против устоев мироздания. Он восстает против того что ему уготовано как индивиду. Такой человек считает, что его обманула сама вселенная. Однако бунтуя против высшей силы мы все же признаем, как и ее саму, так и ее более высокое и сильное положение. То есть такой бунт признает силу с которой борется и бросает ей вызов
Второй вид – бунт в искусстве. Этот бунт являет в себе, как и отрицание так и утверждение одновременно. Творчество отрицает весь мир, за то, чего ему не хватает, и отрицает мир, ради того, чтобы он возвращался. Бунт творческого человека – это бунт созидания. Творец привносит в мир новое, изменяет мир, указывая ему на его несовершенство. Как считает Камю Искусство хоть и противоречит реальности, но не избегает ее.
Третий вид бунта - исторический. Основная цель такого бунта, это свобода. Этот бунт позволяет человеку оставить след в истории. Такой бунт является неотъемлемой частью человечества и от него не надо скрываться. Однако бунт и революция вовсе не одно и тоже. Ведь в основе революции лежит идея, а бунт наоборот стремится к ней. Камю считает, что бунт - это стихийное желание найти выход из своего неудовлетворенного положения, он не как не может быть четко организован в чем прослеживается связь с революцией. Однако он считает, что глупо ждать что революция сможет найти выход из ситуации, которая и послужила поводом к революции. Еще философ думает, что не было пока еще настоящей революции, ибо революция - это единство всего народа, а те революции, что уже происходили всего лишь способ смены одной политической власти на другую. Любая революция так или иначе превращалась в политическую. В этом основное различие бунта и революции. Так же бунт и революция имеют различные цели. Бунт есть утверждение независимости индивида, а революция использует человека в качестве материала для истории. То есть «бунт исходит из отрицания во имя утверждения, а революция – из абсолютного отрицания».
Катасонов считает, что у проблему «раздвоенности» можно решить. Существует два пути к преодолению этой раздвоенности. Первый – путь «сверху», состоит в преобразовании «большого» круга, внецерковного, на принципах равенства и справедливости, что по своей сути и является революцией. Второй же путь – путь «снизу» основывается на возрождении «малых» кругов, независимых от денежных отношений и проповедующих честность и своду выражения. А это ни что иное как бунт. Таким образом хоть революция и бунт, понятия весьма разные, они могут послужить одной цели, решая проблему с разных сторон.
Альбер Камю считает, что границы бунта находятся в самом человеке, прошедшем через страдания и вынесшим бунт. Такой человек выражает в бунте свое страдание и трагедию. Бунт против человечества отчасти обречен на поражение, но он просто необходим человеку, как воздух.
Я считаю, что в наше время многие наши действия абсурдны, да и вся жизнь абсурдна, это хорошо видно, например, в гитлеровской германии, где цивилизованный человек мог быть одновременно безжалостным убийцей и трогательным любителем Баха, коим, например, являлся Гиммлер. Сам Гитлер был человек полным абсурдов, имея в своей родословной евреев он так яро проповедовал превосходство арийской расы, поднявшийся из самых низов и добравшийся к мировому господству он в итоге обратился в ничто.
Как я смог заметить само наше существование абсурдно, и в этом я полностью солидарен с Камю и Кьекегором, и я хочу подтвердить свое мнение следующим. Как уже было сказано выше, не смотря на то что наша вселенная познаваема, никто не может дать ответов на вопросы о смысле жизни. Абсурд нашего существования заключается в том, что мы рождаемся что бы умереть, а наша жизнь по сути всего лишь промежуточный этап. Мы не знаем зачем мы пришли в этот мир, не знаем, чего мы от него хотим, но мы так отчаянно цепляемся за нашу жизнь, хоть и не ведаем ради чего мы так хотим жить. В нашей жизни не существует определенной цели; поступить в институт, купить машину, отдохнуть на Гавайях – это всего лишь мелкие эгоистичные материальные потребности. Более близки к смыслу жизни такие альтруистические цели, как вылечить всех людей на земле, но они практически не осуществимы. Вообще, как я смог заметить, что чем менее досягаема цель, тем ближе она подходит к абстрактному понятию смысла жизни, т.е. получается, что смысл жизни есть нечто непознаваемое и недосягаемое. Еще один абсурд.
Однако если каждый человек будет полностью эгоистичен и не будет замечать никого вокруг, то в конце концов желания одних людей пересекутся со свободами других людей. В конечном итоге это приведет к анархии и беспорядку. Таким образом абсурд заключается в том, что не одна из моделей поведения не идеальна, но они не могут друг без друга.
Грустно сознавать, что все больше и больше людей, сталкиваются с абсурдностью своей жизни и выбирают более простой способ решения, пополняя тем самым ряды самоубийц. Многие люди просто не в состоянии принять абсурд так, как это идет в разрез с их устоявшимися мировоззрениями и вынуждены искать обходные пути. Очень прискорбно, что далеко не все их находят. С течением времени наш кругозор очень сильно расширяется и поэтому больше всего из потока вылетают достаточно образованные люди, не имеющие четких целей и простых желаний. Как собака навряд ли задумывается о смысле своего существования, так и человек занятой, интересующийся своим делом, навряд ли вдруг выскочит из потока и столкнется с абсурдом своего существования. Поэтому тем людям, которые, еще не сталкивались с собственно абсурдностью, можно лишь посоветовать не затухать в своих желаниях и стараться радоваться жизни.
Подводя итог всему что сказано выше, могу заметить, что вся наша жизнь полна абсурдов, да и сама она абсурд. В наше время практически каждый человек имеет немалые шансы увидеть абсурдность своей жизни, однако всех, кто сможет это увидеть ждут разные итоги, одни не смогут смирится с этим, другие попытаются найти хрупкое равновесие между реальным абсурдом и верой, а кто-то сможет принять это и возможно даже родит свой бунт, ради обретения своей свободы. Однако абсурды способны не только разрушать привычную жизнь, но и помогать жить в нашем мире. Приняв абсурдность себя, человек может обрести свой смысл жизни и преодолеть границы, ранее ему недоступные, также абсурдная «раздвоенность» может помочь найти компромисс между христианскими и товарными отношениями в современном мире.
Список литературы
- Ерофеев В.. В лабиринте проклятых вопросов – М.: Советский писатель – 1990. Эссе "Мысли о Камю"
- Исаев С.. Длинные вещи жизни: сборник статей – М.: Издательство "ГИТИС" – 2001. Статья "Эстетика французского экзистенциализма"
- Камю А.. Миф о Сизифе. Бунтарь – Мн.: ООО "Попурри" – 2000
- Камю А.. Посторонний – М.: Прометей – 1989
- Новейший философский словарь / под ред. А.А. Грицанова – Мн.: Книжный дом – 2003
- Руткевич А.. Философия А. Камю // Предисловие к изданию А.Камю "Бунтующий человек" – М.: Политиздат – 1990
- Удмуртский университет. 2008. 25 ноября (№ 12). Статья "Хотите философствовать – пишите романы (к 95-летию со дня рождения Альбера Камю)"
- Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова – М.: Политиздат – 1986
- Катасонов В. Ю.К 29 Религия денег. Духовно-религиозные основы капитализма. -М.: Кислород, 2013
- Сомин Н. В. Трансформация общества: очерк христианской социоло¬гии // Сайт «Христианский социализм как русская идея»
- Айн Рэнд. Источник. М. :«Альпина Паблишер» , 2009 г.
Французский экзистенциалист Марсель утверждал, что в наше время обнажилась сердцевина человеческого бытия. Всякая попытка забыть об этом вряд ли приемлема для человека, который стремится к ясности ума. Экзистенциальные проблемы Марсель рассматривает на примере "человека из барака", т.е. полного изгоя общества. Такому человеку далеко не бессмысленно поставить вопросы: "Кто же я? Зачем живу?"
Г. Марсель рассуждает так: хотя все то, чего лишился "человек из барака" (социальное поведение, родина, средства существования), у меня есть, я не могу задаться теми же вопросами, обратив их к себе. Но почему? Свои рассуждения Марсель строит по логическому принципу "от противного". Допустим, я, по соображениям благоразумия, замыкаюсь в привилегированной части людей, которых подобные вопросы не касаются и не беспокоят. Ведь располагая свободой, человек склонен думать, что так оно и должно быть. Но стоит мне в своем воображении поставить себя на место "человека из барака", как я начинаю его глазами, его мерками оценивать свою попытку жить среди привилегированных, которых не тревожат вопросы о том, кто они и зачем живут. Оторвавшись от своих условий существования, я мгновенно осознаю: уже не знаю, кто я... Ставить себя в положение изгоя, человека, который ничем не обладает, значит глубже понимать собственное существование.
Абсурдность человеческого существования
Моральная проблематика была основной для Камю, однако он так и не создал законченной системы этики. Тем не менее в письмах Камю имеется целый ряд сведений относительно его этических воззрений.
Нравственные размышления Камю неразрывно связаны с теоретическими основами его философской антропологии. Высшим пунктом этой философии, родословная которой восходит к Гегелю, является конституирование сознания в оппозиции к миру. Результатом такого акта выступает убеждение в принципиальной гетерономии мира и Я. Принципиальное несходство мира и Я обнаруживается не только в сфере сознания, но и, что еще более трагично, в сфере самосознания. Констатация принципиального различия и убеждение в его неустранимости порождает абсурд. "Абсурд есть противоречие в самом себе" .
Абсурд состоит в том, что такое мировосприятие не содержит оценки. Однако согласно Камю в основании абсурда все же лежит некоторый оценочный акт, а именно признание того, что понимаемость, осознанность желаема. Сознание дается человеку наряду с другими, равными по уровню бытия сознаниями, причем никто не имеет в мире уникального места – оно уравнено с существованием вещей. В связи с этим Камю утверждает, что другого человека можно узнать практически, овладеть им, однако это не будет означать, что путем овладения другой действительно понятен или, как Камю это называет, "прозрачен". Полем абсурда является вся действительность.
Если человек уясняет различие своих притязаний и способностей, то сознание абсурда охватывает его целиком. С этим можно согласиться, поскольку часть стремлений человека реализуется в мире без препятствий, а остальные нс реализуются вообще, и на точке их столкновения с миром возникает абсурд, вследствие чего такую личность можно назвать абсурдной и неабсурдной одновременно. Однако такое воззрение чуждо Камю: для него достоинство человека именно в абсурде. "Слои" личности не равнозначны – ядром сознания является та часть, которая признает абсурд и отныне должна поступать в соответствии с его законами, а остальное в человеке лишь акциденции.
С точки зрения Камю, абсурд рождается из конфронтации сознания и мира, и чтобы не допустить исчезновения абсурда, экзистенциалист допускает самоубийство и тотальную деструкцию мира. Этим путем конфронтация сохраняется. Если признать правомерность этой конструкции, то личность в мире получает лишь одну возможность – бунта, который есть непременное следствие абсурда. Но бунт человека, по Камю, есть не стремление стать господином, а поиски равенства. "Я бунтую, следовательно, мы существуем" , – таково основное положение этой философии.
Оно влечет за собой отрицание всяких прав и правд, в особенности прав моральных. Бунт рождает особую этику, основанную на абсурдном опыте, отвергающую этику героизма и гедонизма.
Для этики Камю характерны недоработанность основных понятий, некритичность определений, вольный подход к объекту рассуждения. Не определено даже такое понятие, как автономия личности. Часто и охотно помимо личности Камю говорит о человеческой природе, что позволяет ему некоторым образом связывать личность с человечеством, обходя историю. Ценность исторических событий им не воспринимается как подлинная. Отсюда проистекает и особая роль, отводимая бунту, который, следовательно, есть постоянное напряжение, постоянный поиск посредника между добром и злом, справедливостью и свободой. Процесс этот не имеет конца – бунт рождает новую абсурдную ситуацию и новые изменения. В таких условиях человек, единственно может дожить до уменьшения страдания. Впрочем, когда Камю касается вопросов социальной справедливости, бунт поневоле перестает быть таковым. Ведь требуя социальной справедливости, следует соглашаться на ограничение, принятие других ценностей, например, свободы. Чтобы бунт оставался самим собой, должно требовать справедливости, свободы личности, социальной интеграции и многих других ценностей одновременно.
Человеческое бытие, таким образом, есть вопрошание, обращенное человеком к самому себе. Однако повседневная реальность постоянно берет человека в плен, и он покорно принимает условия своего существования, как бы нелепы они ни были. А. Камю утверждал, что бессмысленность и безнадежность человеческого существования не могут быть доказаны. Если человек принимает обстоятельства жизни, значит, они его устраивают.
Таким образом, нужны какие-то радикальные средства, которые могут вырвать человека из ситуации абсурда. Человек должен сохранить свое достоинство. Но как? "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема, – писал Камю, – проблема самоубийства. Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, – значит ответить на фундаментальный вопрос философии" .
Однако помимо самоубийства есть еще один способ преодоления абсурда. Это – бунт, восстание человека против своего удела и против всего мироздания. Чем хорош этот путь? Он оспаривает конечные цели человека во Вселенной. Только в бунте человек обретает смысл бытия. Раб протестует против участи, которая уготована ему рабским положением. Ни в коем случае, как считает Камю, нельзя принимать за благо неподлинное существование.
Понятие "бунт" тесно связано для Камю с опытом абсурда. В "Мифе о Сизифе" философ дал описание абсурдного мышления, широко распространенного и ставшего болезнью духа. Однако понятие "абсурд" у Камю не поддается однозначному и точному определению. Речь идет о феноменологическом понятии, которое, скорее, сигнализирует об основном опыте действительности, чем фиксирует ее.
А. Камю описывал явление абсурда следующим образом: мы замечаем в себе тягу к единству, к ясности, к познанию мира в целом; нас мучает вопрос: существует ли смысл, придающий жизни ценность?; мы противостоим молчащему миру; мы одиноки со своими вопросами. Тщетно задаваемые вопросы приводят к неожиданному скачку к религиозным убеждениям, или, напротив, к сомнению, к нигилизму. Так мы начинаем чувствовать себя покинутыми в пустыне, но одновременно жаждем счастья и полноты жизни. Эту ситуацию разорванного, расколотого бытия Камю называл "абсурдом" и требовал (в особенности выразительно это звучит в эпилоге "Мифа о Сизифе"), чтобы человеческая честь стремилась противостоять этой ситуации, а не бежать от нее. Впрочем, Камю говорит в "Мифе о Сизифе" также и о бунте, который связан с явлением абсурда.
В абсурде нет самоуспокоения, напротив, он несет возбуждение, возмущение тем разладом между человеком и миром, природой и обществом, человеком и человеком, который делает абсурд хронической осознанной болью. Бунт одновременно и есть момент абсурда, поскольку он выражает и недовольство, и протест против абсурда. Хотя абсурду не дано понятие завтрашнего дня, не знает он и надежды, но человек обретает в нем средство борьбы против существования, обретает собственное достоинство и свободу. Страдание, нужда, несправедливость, тирания, зло всякого рода (прежде всего смерть и убийство) ставят нас перед абсурдом. Можно сомневаться во всем, но только не в этом явлении и не в протесте и мятеже, которые оно в нас вызывает.
Итак, бунт для Камю – сознательное выступление против природных и исторических условий нашего существования. Без такого рода бунта человеческая жизнь пребывает в атмосфере затхлости, неподвижности, наивности, в состоянии сна или незрелости. Только бунт пробуждает сознание. Осознанный бунт выражается, по Камю, в двух ограничивающих друг друга формах: метафизической и исторической. В некотором смысле, как считал Камю, история метафизического бунта идентична истории религии, поскольку это – восстание против условий нашего существования. Исторический бунт возникает там, где требование свободы и справедливости ведет к конкретным политическим акциям, т.е. к революции.
Более конкретное определение этого вида бунта приводит, по Камю, к "диалектике бунта", т.е. к амбивалентности этого явления, изменяющего своим первоначальным идеалам и становящегося революцией.
При ближайшем рассмотрении тексты Камю обнаруживают неясность понятия "исторический бунт", показывают трагические стороны его политической философии.
Как видим, в философии существования множество разных, необычных сюжетов. Что же в ней ценного? Прежде всего то, что она утверждает достоинство и значимость всякой человеческой личности, ее непререкаемую ценность, ее подлинное величие и неоспоримые права па духовную свободу и достойные условия жизни. Экзистенциалисты определяют человека через его деяния. Может показаться, что их философия печальна, пессимистична, но такое впечатление ошибочно. Ведь само понятие "человеческое бытие" предполагает повышение человека, его готовность превзойти самого себя. Следовательно, экзистенциализм вооружает человека одухотворяющей целью.
Экзистенциализм приковывает внимание к внутреннему миру человека, к сто тончайшим переживаниям. Философы этого направления показывают, что каждый человек может соучаствовать в общем процессе творчества. Экзистенциализм ставит задачи перед каждым индивидом, побуждая его к ответственности и свободе.
Таким образом, бытие человека есть способ выявления его самого, его внутреннего мира, сто трепетности, схваченной в пограничных ситуациях. Экзистенция есть выражения уникальности бытия. Вот почему философы-экзистенциалисты рассматривают вопросы человеческой свободы и ответственности, смысла жизни, вины и страха, обсуждают в разных аспектах темы любви и смерти, искажения человеческого общения.
Само понятие "бытие" многозначно. Бытие – это не вещь и не предмет. Среди вещей мы никогда не найдем самого бытия. Бытие выступает как некое присутствие вещи, как теперь сущее. Бытие всегда "бытийствует" в сущем. Но оно неизмеримо богаче, потому что является обозначением не только всего того, что есть, но и всего того, что может быть. Огромную роль в философии играет понятие человеческого бытия, отражающего некий идеал человеческого существования.
- Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990. С. 124.
- Там же. С. 138.
- Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. С. 24.